Друзья, посмотрите, пожалуйста, внимательно на этот дом. Именно здесь, в Романовке, у моих друзей по Московскому училищу живописи я читал свои первые стихи. Слушателями были Велимир Хлебников, Давид Бурлюк, Алексей Крученых. Помню, что здесь как в латинском квартале. Только теплее. Гораздо теплее.
Дом был возведен на основе старых построек усадьбы, погибших в пожаре 1812 года. После смены нескольких владельцев (князья Голицыны, княгиня Ухтомская) здание приобретает Романов, при котором флигеля были надстроены и соединены между собой, образуя угловое четырёхэтажное здание. В доме были утроены меблированные комнаты, сдававшиеся внаём студентам Московской консерватории и Московского училища живописи, ваяния и зодчества. В доме помимо студентов бывали разные композиторы и художники, такие как Николай Римский-Корсаков, Михаил Врубель, Константин Коровин, даже Федор Шаляпин заходил сюда.
Какое прекрасное время, первые стихи…
Багровый и белый отброшен и скомкан,
в зелёный бросали горстями дукаты,
а чёрным ладоням сбежавшихся окон
раздали горящие жёлтые карты.
Бульварам и площади было не странно
увидеть на зданиях синие тоги.
И раньше бегущим, как жёлтые раны,
огни обручали браслетами ноги.
Толпа — пестрошёрстая быстрая кошка —
плыла, изгибаясь, дверями влекома;
каждый хотел протащить хоть немножко
громаду из смеха отлитого кома.
Я, чувствуя платья зовущие лапы,
в глаза им улыбку протиснул; пугая
ударами в жесть, хохотали арапы,
над лбом расцветивши крыло попугая.
